Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
У каждого читателя с опытом есть собственная территория комфорта, сформированные со временем литературные предпочтения. Выход за пределы читательских вкусов не всегда приносит положительные впечатления, но порой необходим для того, чтобы яснее понять, почему определенные книги импонируют, а другие вызывают неприятие.
Прекрасным примером выхода за пределы комфорта может служить знакомство с произведениями в жанре антиутопии, ведь основная задача ее – предостережение или предупреждение чего-то, что так или иначе присутствует в сегодняшнем мире, однако не дошло ещё до своего катастрофического апофеоза.
Современная научная фантастика активно эксплуатирует жанр антиутопии. Различные варианты будущих ужасов и невзгод, ожидающих человечество – сценарии, популярные среди молодых писателей нашего времени. Среди польских авторов заметен в этом жанре Цезарий Збешховский.
«Всесожжение» (в оригинале «Holocaust F») – одна из самых известных фантастических книг последних лет, написаных на польском языке. На русском языке сборник вышел в 2019 году, включив заглавный роман и несколько рассказов из цикла «Рамма». Если кратко охарактеризовать атмосферу книги – это сочетание серости мрачного города, подсвеченного мертвенным неоном ночной рекламы «Обители зла» с безнадёжностью тёмного киберпанка. Читателя без предупреждения с головой погружают в мир грязи и крови, а вишенкой на торте выступает нецензурная брань, которую слышим от главного героя, страдающего копролалией. Атмосфера продиктована не только подходящей (анти)эстетикой, но и философской концептуальностью. Збешховский в конце романа постулирует тезис о том, что человек, его разум и цивилизация – словно раковая опухоль на теле Вселенной: чем больше развивается рацио, тем меньше становится божественной гармонии, которая растворяется в интеллектах отдельных личностей, а это приближает (F)инальный холокост, то есть конец света.
Сам мир романа представляет собой сплошной сюрреалистический кибернуар: понятия «жизнь» и «смерть» относительны и теряют свой антагонизм; размывается разница между традиционным «я» и постсингулярным «не-я», уверенным в своей аутентичной идентичности не может быть никто; биологическое и искусственное настолько переплелись, что разделить их уже невозможно. В этой картине, где нано является настоящей эпидемией, заражающей все вокруг, туннели Хокинга и гипотеза многомирия представляются чужеродными вставками, хотя на самом деле они составляют основу пессимистической концепции романа. Ведь именно раковая опухоль разума привела к столкновению параллельных миров, взаимопроникновение которых повлекло за собой медленную смерть сущего.
Основной конфликт в романе проходит между условно человеческим и бесчеловечным. Протагонист, проходящий несколько перевоплощений, противостоит нелюдям с испорченным программным обеспечением внутри головы – орде Саранчи. Читателю изображают сцены кровавых боев с полчищами киебервампиров, где по умолчанию за «добро» принимается сторона повествователя. Однако если взглянуть на ситуацию внимательнее, то увидим и другое противостояние, антагонизм старый, как мир.
Уже сегодня мы являемся свидетелями того, как информационные технологии влияют на общество, как новейшие средства коммуникации и технические новинки меняют жизнь людей. Выигравшие на рынке IT, программного обеспечения, медиа и связи диктуют повестку дня. Збешховский продолжает эту тенденцию в будущее. Здесь олигарх покоряет и деморализует профсоюзы, его частная армия при необходимости уничтожает целые кварталы, заваливая трупами вампиров специально вырытые для этого ямы. Абсурдистские апокалипсические картины сосуществуют с инвестициями, биржевыми спекуляциями и заботой о сверхприбылях. Не отстает от крупного бизнеса и государственный аппарат. В мире, летящем в адскую бездну, даже эпидемию суицидов государство использует для собственных интересов. Ситуация, описанная в рассказе «Монета», когда самоубийство является монопольной платной услугой в специализированном учреждении, выглядит почти правдоподобной, учитывая различие общечеловеческой и казённой морали, наметившееся нынче в некоторых странах.
На другой стороне социальной пирамиды видим безликую массу, которой скармливают модные обновления и вживленные гаджеты, которые то ли от мутации, то ли от сознательной манипуляции делают потребителя безвольным и зависимым. Обыватель влезает всё глубже в кредитную ловушку, чтобы не отстать в погоне за новинками от других. Конец таких историй известен – программа делает из потребителя, который уже не способен приносить никакой пользы в качестве покупателя, полного идиота. Стремление к единению в общей ментальной сети в несовершенном обществе приводит к печальным последствиям. Формируется масса ущербных особей с мутированным программным обеспечением в черепных коробках и группа избранных, подчёркивающих свою принадлежность к «настоящим» людям. В конце концов, история об элоях и морлоках получает новую интерпретацию в мире посткиберпанка.
Картина дегуманизации доходит до своего апогея – среди целого ряда персонажей мы не встретим ни одного, который в полной мере соответствовал бы спектру оттенков значения слова «человек». Холокост торжествует, ветер гуляет на месте того, что когда-то было человеческой сущностью и нравственностью.
Из этого мира ушел бог, его роль должен взять на себя человек, но для такого «человека», не способного на акт творения, эта ноша тяжела. Понятие «бог», кстати, автором употребляется не в переносном смысле. Збешховский поселяет собственного бога в каждый отдельный мир, а при столкновении миров чужой бог стремится перенастроить фундаментальные константы другого мира под себя, делая существование местной жизни и разума невозможным по определению. Метафизику-мистику романа дополняет плазмат – загадочное вещество, формирующее души. Как узнаем из рассказа «Другого не будет» весь плазмат исчез из мира Раммы в год Зеро, немногочисленные праведники (интеллектуально развитые личности и члены «просветленной» секты) умерли, а жить остались проклятые – большинство населения.
Збешховский ретранслирует библейские понятия и идеи в посткиберпанковской стилистике. Рассказ «Безлюдье», в котором раскрывается механизм трансформации человека-потребителя в вампира, апеллирует к Откровению Иоанна Богослова. Вампиры здесь в поистине библейском духе показаны как необходимое звено разрушения, которое было послано в мир «падших». В рассказе «Стакан лимфы» мы видим прозрачные аллюзии на христианские символы (например, растворенный в лимфе плазмат намекает на таинство причастия), однако все они помещены в десакрализованную тень былого мира. Бог – элемент материальной картины мира, теория вероятности – это промысел божий. Выход за пределы Солнечной системы является выходом из «деосферы», вне которой не действуют никакие богом установленные законы. Поэтому новый Ноев ковчег корабля колонистов, улетающий от проклятой Земли, преследуют странные эффекты, не поддающиеся никакому логическому объяснению. В отличие от библейской притчи в рассказе «Печаль парсеков» (не вошёл в состав русскоязычного сборника «Всесожжение») внутри ковчега видим совсем не праведников, призванных перезагрузить мир, а поражённых проклятием среднестатистических особей. Это и решает судьбу экспедиции.
«Всесожжение» – вещь, показательная как в философском, так и социальном смыслах. Как мировоззренческие идеи, так и картина будущего, описанная автором, ярко иллюстрирует фобии, упадничество и тревожные ожидания мира современности. В конце концов, даже довольно условный хэппи-энд не развеивает тьмы безграничного пессимизма. Идеалистическое мессианство посредством вымышленной автором «теофизики» показало, что не может обойтись без умножения лишних сущностей, даже если и выгонит их в параллельные миры. Сочленение христианской десакрализованной эсхатологии с посткиберпанковскими декорациями так или иначе присутствует во всех произведениях цикла. Философия упадка отдельному члену общества отводит роль пешки, которой манипулируют непостижимые высшие силы, как это описано в рассказе «Место на дороге». Либеральный техницизм расписался в неспособности к построению приемлемого образа социального будущего, или даже в сознательном отказе от него.
Остается надеяться, что изображенная Збешховским картина тотального отчаяния и безысходности не будет задавать тон в человечьих помыслах и чаяниях, а значит, не будет указателем в деле построения мира грядущего.
или феминистический психоанализ против капитализма
*Присутствует определенный градус политоты — особенно в четвертом абзаце*
Роман британской писательницы Анджелы Картер «Страсть новой Евы» — книга непростая и явно не для всех. Особенно если вы не очень любите «политоту» и «этих назойливых феминистов». Впрочем, сама нижеследующая рецензия пропитана леворадикальным воинствующим мировоззрением и историческими ссылками, а потому тоже не обещает быть легкой. Так что либо проходите мимо, либо оставайтесь для понимания того, под каким соусом предстают романные «политота» с «феминистами» и кому книжка Картер будет интересна.
Итак, если одной фразой про сюжет, то перед нами книжная версия «Кожи, в которой я живу», только с постапокалиптическими пейзажами, но без Антонио Бандераса. Притом ароматы и картины конца веков не являются столь уж фантастическим атрибутом «Страсти...», а реальной обстановкой в самой центровой из стран центрального капитализма второй половины минувшего столетия. То, что настрой на скорые (тогда) кровавые и темные перемены имел место быть, можно учуять и по атмосфере фантаста с более знакомым российскому читателю именем — Филипу К. Дику. По таким его романам, например, как «Время, назад» с рассказом-прототипом и «Вторжение с Ганимеда», где появляются персонажи, как бы намекающие на вполне себе настоящие леворадикальные вооруженные группировки афроамериканцев. Тех же «Черных пантер» и не только. И вообще в диковских романах ощущается стилистика конца 50-ых — начала 70-ых — «новые левые», психоделическая и сексуальная революции, противостояние с буржуазным государственным империализмом, чувственная теория тоталитарной Системы, которая, как двуглавый орел, имеет две головы — американскую и советскую... Но больше в романах Дика, конечно, не политики, а откровенной метафизической, извращенной, а оттого и крутой психоделики.
«Страсти новой Евы» же имеет психотропные нотки, но они в нем не главные. Больше у Анджелы Картер сюрреализма, транслирующего реальность в гипетрофированных, готических и антиутопических акцентах на страницы ее книги. Реальные черные маоисты, новые феминистки, сексуальные секты наподобие Чарльза Менсона (привет «Однажды в Голливуде») и христианские фундаменталисты с легальными гранатометами («Противостояние в Спэрроу-Крик») в художественном универсуме преображаются в успешных, но трагичных сепаратистов, в псевдорелигиозных медицинских маньяков с амазонскими замашками, в диковатую, омерзительную коммуну одноглазого шизофреника с культей и стихами на животном языке и новые крестовые походы детей. В общем, на образы с прототипами в действительности небольшой роман Картер крайне богат. Но порнографические зарисовки, сцены непристойностей, порой доходящие до некрофилии, изнасилования и прочая бесовщина — разве не оттолкнет такое нормального читателя даже от столь интересной литературной картины? На самом деле, думаю, не оттолкнет. Вспоминаю себя, только начавшего путь читающего субъекта. Я очень щепетильно и критически относился к излишне жестоким в сексуальном и не только планах сценам. Потом, видимо, обтесался и теперь могу сказать, что все указанные мной вещи на удивление читаются... легко, без отвращения и даже кажутся красивыми. Думаю, тут явно тот случай, когда переводчик смог на должном уровне передать красоту и органичность авторского стиля. В этом красота «Страсти новой Евы» — все гадости и чернуха смотрятся в книге без выпячивания, не сознаются как пошлый эпатаж или что-то вроде этого. Все кусочки в сюжетной мозаике складываются крайне аккуратно и со вкусом. Но кое-чего книге не хватает.
Как ни странно, радикализма! История о выносящем мозг превращении мужчины в женщину на фоне разрушающейся от черных и феминистических партизан-боевиков Америки не столь леворадикальна, как могла бы быть. Слишком тут силен психоаналитический элемент, а политико-аналитический, марксистский или какой угодно другой, явно проседает. В этом вообще беда «новых левых», в том числе и современных, западных. У нас их, в отличие от «забугорий», не имелось раньше (практически) и не имеется сейчас. Молодые экспериментаторы левой мысли послевоенной Европы и Америки пробовали разные формы организации, теории, романтических идеалов. Лучше всего и раньше остальных «новичков» вышло у заслуженно легендарного Че. И вообще у всех тех, кто помнил цитату Маркса «никогда оружие критики не заменит критики оружием», получилось больше. Поэтому вооруженные герильи, даже проигравшие, как «Фракция Красной Армии» («РАФ») и иные городские (и не только) марксистские и анархистские партизанские бригады значат для грядущей (надеюсь, что все еще грядущей) Мировой Революции и подлинной справедливости и блаженства на Земле гораздо больше, чем советские партийные бонзы (отказавшиеся от необходимой передачи власти сверху вниз и ставшие современными буржуазными политиками и/или просто олигархами) и все осколочные, ненасильственные, цветниковые «общественные движения» с измененными состояниями сознания, странными (квази)религиозными увлечениями. Но, самое главное, эти недореволюционеры, реформистские митинголюбы стали защитниками шкурных интересов всех, кого не лень, но только не угнетаемого класса, имя которого почти стерлось из учебников по социологии и политологии. Ну, а про то, что они стали частью Системы, которую так силились изничтожить, я лучше умолчу. Вот и феминистка Картер хоть и неплохо рисует тогдашние кризисные Штаты, но плохо показывает причину того расползания по швам первейшей экономики планеты. Не эдиповы комплексы, не фрейдистские бессознательные тому виной! Почему хотя бы не намекнуть о социальном расслоении, эксплуатации «третьего мира» и собственного населения... Теории, теории мало. Впрочем, у «новейших левых» ее тоже маловато. И это еще одна, архиважная, проблема левого движения сегодня. Ну, и его вездесущая антирадикальность тоже.
Таким образом, могу сказать, что роман «Страсть новой Евы» достаточно экзотичен, но все-таки в меру, а красивый, лаконичный и интересный язык сделает его прочтение быстрым и увлекательным. Как я упомянул, даже самое экстравагантное содержание книги благодаря мастерству автора не кажется пошлым и мерзким. Единственный минус для меня — слабая левизна и радикальность, отсутствие некоторой теоретической глубины в явной критике капитализма с вполне себе еще человеческим лицом, но на грани перехода в неолиберальную фазу. Кстати, коль дух романа о разгульных и экстремистских 60-ых и 70-ых, с Кубой, Красным Маем и РАФ, советую статью российского социолога, политолога и просто постмарксиста Александра Тарасова «1968 в свете нашего опыта». И вообще рекомендую людям с гуманитарным духом и все еще помышляющим о загадках советского «коммунизма» и всего такого ознакомиться с научным творчеством этого исследователя. Думаю, многое откроете для себя о марксизме и Стране Советов.
Как подсознательному, а позже, сознательном материалисту, мне никогда не нравились всякие разговоры, а также книги о теории заговоров, криптоистории и масонах. Ну не внушают доверия вещи, которые практически невозможно доказать. К сожалению, объяснения каких-то глобальных событий или общественных потрясений, сводящиеся к тайным повелениям загадочного «большого брата», «темного князя», мировой закулисы, стали привычными для сознания значительного количества обывателей, которые упорно не хотят хоть немного напрячь свои мозги, чтобы рационально проанализировать все то, что происходит вокруг. Зато в мещанских разговорах все ясно — Америка, евреи, масоны. Противно.
Так к чему это я? Дело в том, что такого рода «концепции» иногда перекочевывают в фантастику. Это тогда, когда не в меру активные «прогрессоры» дергают за ниточки развитие примитивных туземных цивилизаций. В повести Вадима Чернышева «Аннигиляция» все именно так и происходит. В отличие от предыдущей повести (романа) «Брешь», где сюжет развивается в более продуманном мире – в нескольких далеких планетах с антиутопическим социальным устройством, здесь все происходит на Земле.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Временной промежуток — с 1924 года до ХХІІІ век. Все значимые события в истории человечества, своеобразные реперные точки если не прямо вызваны вмешательством мощных внеземных сил, так на них уж точно активно влияли загадочные инопланетяне. Речь идет о Легионе, который является носителем Учения о единении разумных существ в гармоничное общество, и меркантильных лигурийцах, которые используют землян в своих интересах; их цель — получить побольше золота для своей цивилизации. Представители обеих общин приобретают человеческий облик ради подталкивания развития человечества по своим сценариям.
Что получаем в итоге? В готовые исторические события, во всем известный каркас подводится новое альтернативное объяснение, которое расходится с материалистическим пониманием исторического процесса. Наибольшее неприятие вызывает концепция «интеграции человечества сверху», путем всевозможных хитроумных политических комбинаций между элитами разных государств и блоков. Хотя по тексту повести заметно, что автор всеми фибрами своей души обеспокоен состоянием дел в сегодняшнем мире, стремится понять, куда идет человеческая цивилизация. Однако его выводы и рецепты абстрактные — против всего плохого и за все хорошее. Замечая второстепенные негативы современности, автор нигде в тексте не поднимается к пониманию главной причины всех мировых бед (войны, бедность, экологические проблемы, неравенство экономического развития различных частей планеты) — существование системы, где все является товаром. А альтерглобализм, намеки на который есть в этом произведении, может быть построен только снизу. Выражаясь марксистским языком, революционно. Ведь никто не будет добровольно отдавать власть и собственность, ее народу надо брать силой. Именно такой, построенный после слома старой системы тип общества, уничтожит в том числе и национальную предвзятость, и решит проблему моральной деградации, о которой пишет автор. Поэтому, хотя у этой повести и есть абстрактный хэппи-энд, она на порядок слабее «Бреши», где его нет. В мире «Бреши» все было построено на интересном сочетании социальной фантастики и политического гротеска, а эта повесть является попыткой написания мини-трактата по геополитике и криптоистории, немного разбавленного фантастическим сюжетом. Вообще, «Брешь», если отбросить идеалистическую мистификацию с миром «сверхъестественного», гораздо лучше воспринимается, а ее мир, где каждая планета способна противостоять и Легиону, и другим глобальным силам, прописан более логично. В «Аннигиляции» этой логики меньше (не ясно, например, почему за отсталую морально и технически Землю борются такие глобальные игроки, как лигурийцы и легионеры: почему лигурийцы не могли взять все золото еще когда по Земле ходили питекантропы и не «париться»). Ну и традиционный для автора отход от научной (!) фантастики — существует «мировой эфир», «ментальные сферы» итп.
Немного спасают повесть нотки среднеазиатской и африканской экзотики (заметно, что автор вложил в эти строки свой немалый жизненный опыт).
Итак, о данном произведении, с автором которого познакомились случайно на одном из пабликов фантастики в фб.
Завязка такова. На планете Глотия правит олигархическая клика Тварей. Господствует дичайший капитализм. Распространено узаконенное рабство. В общих чертах эта планета напоминает сегодняшнюю Украину. Планета недавно освободилась от власти соседней Пронийской империи, где царят порядки, представляющие собой нечто среднее между российскими и северокорейскими реалиями. Глотия дрейфует в сторону Конфедерации Свободных Наций («Конфедерация жирных миров»), в которой несложно увидеть Европейский Союз.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Главные герои, два молодых курсанта, неожиданно узнают о существовании на родной планете «брешей» — ретрансляторов влияния из другого измерения. Постепенно друзья узнают больше о загадочных объектах и о всем, что с ними связано. Оказывается, загробная жизнь есть — это так называемый «высший мир». Кроме этого мира, есть и другие миры, измерения, которых множество. Наш мир — это творение загадочных Создателей. Одна их часть, Посланники, решили оставить творение и уйти в свое основное измерение, не вмешиваясь в судьбу человеческого разума, который здесь возник. Другие создатели, Учителя, решили остаться в материальной Вселенной и быть своеобразными прогрессорами, поводырями малоразумных.
Постепенно дискуссия о путях развития цивилизации становится все более острой, в нее вовлекаются жители все большего количества планет. О существовании Посланников и Учителей узнают многие. Часть из них воспринимает Учение Учителей, часть начинает объединяться самостоятельно, как того хотят Посланцы. Однако моральный уровень людей эпохи позднего капитализма, только падает. Не помогает и Легион — армада из соседней галактики, которая стремится силой навязать людям Учение. Даже Миротворцы — люди с другого конца Вселенной, достигшие высот технического прогресса, ничего не смогли сделать с пропащей человеческой природой ...
Такой фон повести. Теперь традиционно о «плюсах» и «минусах».
Жирный плюс — автору удался показ социального обустройства различных обществ. Клептоманская олигархия украинского типа, полуавторитарная милитаризистская империя российского образца, либерально-потребительское западное общество, даже карикатурное изображение усредненных исламистских режимов («Содружество Темных Миров») — все это показано предельно натурально, допустимо мрачно, краски сгущены оправданно. Более того, автор в определенном смысле предсказал Майдан (повесть написана в 2012 году) и другие события в Украине (как по поводу мира — поживем — увидим).
Второе, что понравилось — армейский юмор, который немного разбавляет эту мрачную картину и большой объем философских размышлений в произведении. Заметно, что автор не по рассказам знает казарменный быт, психологию человека в форме.
С чем бы хотелось подискутировать? Заметно, что автор стремится создать собственную морально-философскую систему. Очень метко подмечает то состояние общественной морали, которая нас окружает сегодня. Разоблачает общественные болезни — суеверие, мракобесие, обособленность, потребительство. Путь выхода из этого порочного круга? Автор предлагает совершенствовать человеческую природу путем каких-то духовных практик. Дескать, дух первичен, материя вторична. Если создадим нового человека, тогда и отношения в обществе будут другие — читаем в строках и между строк. Это утверждение не только ошибочно, но и вредно, поскольку отводит читателя от анализа общественных явлений, причин неурядиц, предлагает бороться с последствиями, да еще и эфемерным способом. Откуда возьмется новый человек, новый образ мыслей, новая мораль, когда существуют, мягко говоря, несовершенные условия, в которых он живет? Именно эти условия — аморальный мир, где все имеет свою цену, производит новых и новых моральных уродов. Нужно убрать причину, а не следствие.
Автор — гуманист. Но гуманист абстрактный, либеральный. Каждая человеческая жизнь — уникальна и бесценна. Любому кровопролитию нет оправдания. Очевидно, именно с целью следования этому абстрактному гуманизму были введены «лекарства» от общественных проблем — эксплуатации, бедности, морального разложения. Роль «лекарств» выполняют такие «волшебники на голубом вертолете» — добрые дяденьки-посланцы, учителя, легионеры и миротворцы (надо отдать должное авторскому замыслу, вся это компания в конце все же не привела человеческое общество к «Свету»). Предлагается что угодно — духовное перерождение, «помощь друзей», предложение богатым поделиться с бедными (что является утопией), но не ответ, который на поверхности той фабулы, какую автор собственноручно нарисовал — разрубить Гордиев узел социальных противоречий. Сбросить всю властную и экономическую нечисть в небытие истории. А там дальше, через некоторое время и образ нового Человека появится. Не может не появиться в свободном мире. Однако автор, очевидно, боится радикальных революций (в Глотии все народные движения закончились двумя буржуазно-демократическими, половинчатыми революциями. Почти как в Украине). И границы между народами не отпадут сами собой, они исчезнут только после радикального общественного действия, а не после выборов в единую всемирную «Верховную Раду». Этнические, религиозные и другие различия уйдут в прошлое не по мановению волшебной палочки, а после исчезновения условий, консервирующих эти атавизмы.
Общественный идеал Чернышева, исходя из текста повести — где-то между «шведским социализмом» и общиной монахов-ламаистов, распространенной на всю планету.
Далее. Военная тема. В начале повести у читателя может сложиться впечатление, что произведение носит антимилитаристский окрас. Автор развенчивает бездумие в исполнении приказов, служение Твари, режиму и т.п. Однако дальше становится понятным — автор в этой теме далеко не заходит. Ставится вопрос только кому служить. То, что армия и другие силовые структуры при любых условиях служат власти и господствующему классу, как-то обходится стороной. Автор видит чуть ли не панацею от всех общественных бед в военных, в погонах и нашивках, дисциплине и организации (здесь вспомнилась беседа с одним лейтенантом, который всерьез утверждал, что армия решает все вопросы — от личных до глобально-политических). Тезис, что военная служба является античеловеческой, антитворческой деятельностью, действием, конечной целью которого является разрушение и смерть, тоже как-то обходится стороной. Примечательно, что почти все герои повести — военные. Что первое увидел герой на представителях цивилизации, далеко опередившей людей Глотии — военные нашивки. Вместо того, чтобы во время народного движа присоединиться к восставшим, применить на практике полученные умения, знания и опыт в интересах народа, главный герой несет никому не нужную службу, между дежурствами раздумывая на «общегуманистические» темы.
Пару слов о чисто научной стороне повести, «матчасти». Произведение не содержит элементов фэнтези, однако в нем есть серьезные расхождения с современной наукой, в частности, космологией. Учителя живут в области, находящейсяв центре Вселенной (на самом деле словосочетание «центр Вселенной» не имеет смысла, центра во Вселенной нет и одновременно каждая точка в ней может считаться ее центром). Идея о том, что единственное истинное сознание живет «на том свете», а его носители-тела разбросаны по разным измерениям больше напоминает теорию реинкарнации или какую-то восточную философию. Очень снисходительное отношение к религии в целом.
На мой субъективный взгляд, линия со всеми этими Создателями и их «подчиненными», довольно объемным метафизическим идеализмом, вообще лишняя. Все это отводит повесть как от «твердой» научной фантастики, так и от социальной фантастики. В сухом остатке после прочтения произведения ясности в понимании, что же автор предлагает, не прибавилось. Вместо «царства сущностей» и «сознания без материи» можно было бы развить сюжет с Миротворцами (так и осталось загадкой, почему эти двухметровые прекрасные люди с руками, на которых по шесть пальцев, носили славянские имена и фамилии, явно диссонировавшие экзотическим фамилиям глотиан). Мог бы выйти достойный роман в духе «Часа быка» Ефремова.
*Заранее прошу прощения, дорогие друзья, господа и товарищи, но в этом отзыве будет вновь обилие политоты, исторических споров с автором и т.д. А также определенная критика в адрес Вячеслава Рыбакова. Поэтому если и будете ставить мне минусы за данную "критическую работу", то только за последнее! Политоту придется принять*
Критика имперского разума
или деконструкция царистских утопий
Попросив прощения у всех, кто будет читать эту попытку социально-исторической рецензии, хочу сделать еще одно обращения. Хочу извиниться перед отечественным писателем-современником Юрием Арабовым. В другом критическом отзыве, уже на его роман, я обвинил авторское произведение в чрезмерной нереалистичности. В абсолютной невозможности описываемой альтернативности. Так вот, прошу за это милости и снисхождения ко мне. Юрий Арабов, ваш роман "Столкновение с бабочкой" — самая настоящая реалистическая проза, историческая публицистика и красивый худлит по сравнению с творящимся в книге Рыбакова "Гравилет "Цесаревич""!
Итак, собственно, о самом романе и моем негодовании. Я первым делом постараюсь объяснить, почему в первом же абзаце был введен негативный критерий "нереалистичность". Речь же идет о фантастическом произведении, альтернативной истории, в конце-то концов! По какому такому праву я вменяю упреком фантастической литературе фантастичность же?! А я отвечу, что есть разница между нереалистичностью и фантастичностью. Для меня это две разные дефиниции. Постараюсь обрисовать их различие для меня. Вот есть научная фантастика. Некое абстрактное произведение в вакууме. Что мы от него ожидаем? Прежде всего, некое фантастическое допущение, которое вместе с тем будет реалистичным в сути самого придумываемого мира, его логики, и желательно нашей современной науке. Все-таки фантастика научная ж рассматривается. Но реалистичность должна быть и в других участках архитектоники литературного произведения. В действиях героях, их взаимоотношениях, психологии и т.д. В наличие здравого смысла, если он, конечно, не аннигилируется вездесущностью фантастического допущения. А в "Гравилете "Цесаревич"" именно реалистичность в перечисленном и отсутствует. Да и само фантастическое допущение чересчур нереалистично...
Я не собираюсь верить в такой мир. Казалось бы, какая великолепная утопия! Просто сказка, которая вот для всех прям. Рыбаков пытается угодить всем. Великодержавникам всех мастей, националистам, патриотам, коммунистам, даже в чем-то либералам. Ну, а как же не может быть прекрасной и блестящей вселенная, где войн от франко-прусской до Второй Мировой включительно и как минимум отродясь не было! А что уж говорить про всякие там революции что у нас, что у них. Вон, и Парижской коммуны не было! Про Февраль с Октябрем я вообще молчу. Все глянцево, мирно и красиво! Крестьяне не голодают, не бунтуют, помещиков не убивают, землю их не отбирают. Хотя, быть может, недоедают, но все же люди добрые! Добрые идиоты-терпилы, без всякой потенции к действиям. Абсолютно статичные полудурки, ни на что не способные. Тут, черт подери, мать вашу, большевики — милые белые кролики! Они ведь, оказывается, чуть ли не толстовцы с не-насилием или там, не знаю, буддисты. Не переживайте, никаких обобществлений и экспроприации средств производств! Ленин, миролюбивый бездейственный не-радикал, просто заявил о "обобществлении интересов" (это авторское, но что это, простите, за галиматья, ни писатель не объяснил, ни я не понял). И все вместе эти добряки-коммуняки создали свою религию, без блэкджека, но с патриархом! Вот серьезно, прямо вспоминается следующая цитата: "Коммунистическая идеология, она очень сродни христианству на самом деле – свобода, равенство, братство, справедливость – это все заложено в Священном Писании, это все там есть"(с). Только вот забывает не-товарищ писатель, что коммунизм (уточнять надо — большевизм, марксизм-ленинизм; это и есть коммунизм, о котором говорят все вокруг и, в основном, снаружи) — это если и религия, пусть, ладно, бог с этим, но религия действия! Не лоялизма и и царского лоббизма, не соглашательства и смирения. Смирение — это христианское. А коммунизм — это революционизм и борьба с устоявшимся режимом. Да, в итоге, коммунизм (ленинизм) стал соглашательством с ЦК КПСС, но изначально это ни коем образом не идеология смирения. Да толстовцы в таком случае, закидайте меня, вульгарного порнографа, гнилью, мужики с большими яйцами. Здоровски Церковь критикуют и говорят послать государство с призывом в армию на три прекрасные эвфемистичные буквы. В общем и целом, идеальная планета для слюнтяев. Зато какая замечательная Россия — империя, здраво-рациональный-человеколюбивый капитализм, отсутствие угнетения по религиозному и национальному признаку, альтруистичная аристократия и просвещенная монархия. И вообще держава наша впереди планеты всей. А теперь просто феерическое фантастическое допущение от автора! Почему все это так? Откуда такая утопия! Да потому что все люди в нашем мирке одурманены агрессией. Вот были бы не под влиянием этого опиата, все было бы по-другому. А революции только на деньги Рейхстага и Госдепа делаются! Народу не может нравиться власть, тем более помазанная самим Господом. И да, еще всему виной франко-прусская война и Парижская коммуна. Вот не было бы в дьявольской триады — зажили бы! Никакого крестьянского малоземелья, революционных настроений и расстрела царской семьи... Про изобретение в 19 веке мини-модели Солнечной системы я молчу.
А главные герои? Герой, точнее. Трубецкой этот. Князек-коммуняка. В России-матушке так все православненько и просто славненько, а он направо-налево трахается, изменяет своей жене с несколькими женщинами. В повествовании упоминаются именно несколько. Жена его прощает, продолжает любить, все ему позволяет. Классный мужик, что сказать. Доблесть и честь Российской галактической империи и религиозного коммунизма. Некоторые пассажи этого аристократа, например, его любовнице о самцах и самках, и вовсе убивают всю возможную симпатию к нему. Прочие герои же... А они вообще есть? Блеклые функции. Пустота. Как и вся книга. Вот серьезно, о чем "Гравилет "Цесаревич""? Мы же литературоцентричная страна. У нас литература заменяет философию. Мы если и пишем фантастику, априори развлекательный книжный жанр, все равно о высоком через текст говорим, о великом, о вечном. Остросоциальном. А здесь? Вячеслав Рыбаков хотел показать, что наш мир — это экзистенциальная тюрьма? До него это делали, мы знаем. И не только в литературе обыкновенной, но и в нашем любимом литературном гетто, где с этим лучше всего справился Филип Дик. Но не вышло это даже вполовину у российского автора. Ибо описывает он по большей части утопию снаружи нашей адской тюрьмы. Да и при сопоставлении нашего "ада" и рыбаковской лучезарной "России, которую мы потеряли" для идиотов я выбираю наше мироздание. Не хочу я мир подобных слабаков. Может, нечто другое хотел писатель показать нам? Хм... Не-а, он просто написал про мир русских добряков без милитаризма, но с порядочным царизмом, где можно построить развитый социализм без индустриализации, коллективизации, Русской Революции и Гражданской войны. А мы — всего лишь испражнение этого рая. Но, смотря на главного героя, я лучше останусь в фекалиях имперской утопии.
Таким образом, простите, но я невзлюбил эту книжку. Мне было неинтересно и практически противно ее читать. Я постарался абстрагироваться от взглядов Рыбакова и даже в чем-то собственных. Просто смотрел на героев книги через призму нормальной истории и человеческого поведения. И увиденная мною калейдоскопная ахинея разочаровывает. Смело пропускайте этот гравилет. Расстрелять и даже не задумываться! Военно-революционный трибунал решений не меняет. Никакой жалости... И вообще, заскучал я, что-то, по "Столкновению с бабочкой". Видимо, когда-нибудь перечитаю.
облако тэгов
